любителя «экстрима», а господин Гурджиев принадлежал именно к этому типу людей, подобное приключение было лишь небольшим эпизодом в целой цепочке авантюр. Первая мировая война, революция и гражданская война, сопровождавшиеся голодом, разрухой и бесконечными репрессиями, как ни странно, способствовали интеллектуальной и наставнической активности Гурджиева. Казалось бы, подобные экстремальные обстоятельства не способствуют глубинному самоанализу и внутренней работе, поскольку требуют молниеносного принятия решений, вовлеченности в происходящие события. Тем не менее, Гурджиев придерживался той точки зрения, что чем хуже – тем лучше, сознательно создавая провокационные ситуации для учеников. «Если человек живет без внутренней борьбы… – говорил Гурджиев, если он идет, куда его влечет и куда дует ветер, он остается таким же, каким был прежде…» Подобная, типично «плутонианская» психология весьма характерна для людей, рожденных при восходящем Скорпионе, самом «экстремальном» зодиакальном знаке. В том, что на Асценденте Гурджиева был знак Скорпиона, сомневаться практически не приходится – достаточно вглядеться в проницательные, магнетические глаза выдающегося мага и гипнотизера. Этот взгляд надолго оставался в душах людей, лично общавшихся со знаменитым эзотерическим учителем.
Петр Демьянович Успенский в книге «В поисках чудесного» описывает свою первую встречу с Гурджиевым следующим образом: «Я увидел человека восточного типа, немолодого, с черными усами и проницательными глазами. Это был человек с лицом индийского раджи или арабского шейха. Он говорил по-русски неправильно, с сильным кавказским акцентом…». Кавказский акцент, ставший, благодаря Орджонекидзе, Фрунзе, Берии и Сталину, отметиной времени, Гурджиев сохранил до конца жизни как знак своего национального происхождения. По-турецки «Гюрджи» означает «грузин», хотя грузином Гурджиев не был, его отцом был малоазийский грек, а матерью – армянка. Фамилию Гюрджиев или Гюрджян носят многие греки, переселившиеся из Грузии и других областей по ту сторону гор Кавказа на территорию Армении. Родина была весьма значима для Гурджиева, поскольку, будучи «лицом кавказской национальности», он до конца жизни сохранил свойственную представителям этого региона тягу к перемещениям и эпатажу. Именно с Кавказа он трижды отправлялся в судьбоносные для него странствия. Отсюда в первый раз, в возрасте 22 лет во главе группы «Искатели истины» он отправляется в экспедицию по странам Востока, которая затянулась на 10 лет и по возвращении из которой Гурджиев заявил о себе как о носителе тайного оккультного знания, приобретенного им в Индии, Афганистане, Туркестане, Персии, Тибете и Египте. С Кавказа новый гуру начал свое активное наступление на российскую столицу, и на Кавказ же вернулся, когда в Петрограде вспыхнул мятеж, позднее получивший гордое название Октябрьской революции.

Здесь, на Кавказе (а именно в Ессентуках) Гурджиев читает лекции и проводит практические сеансы гипноза с наиболее преданными учениками, последовавшими за учителем на курорт. С приходом революционной волны на Северный Кавказ Гурджиев снимается с места и перебирается через горы в Тифлис, где собирает новую группу и несколько лет работает с ней. Когда же революция дошла до Грузии, группа адептов Гурджиева покинула родину учителя, пересекла границу, достигла Константинополя, откуда отправилась сопровождать наставника в его третьем большом путешествии (на этот раз уже по всему миру).
Кавказ всегда оставался очень значимым для кавказца Гурджиева, насколько родина может быть значима для человека, в карте рождения которого Луна находится в знаке Рака. Именно этот «скорпионий» регион стал питательной средой для ищущего, пытливого ума молодого искателя эзотерического знания. Город Карс, где он жил, находящийся между Черным и Каспийским морями, был наводнен представителями многих народов, исповедовавших различные религиозные взгляды. Здесь жили последователи христианской, армянской, ассирийской, исламской и даже зороастрийской традиций. Еще в раннем подростковом возрасте Гурджиев окунулся в загадочную атмосферу смеси культур и религий, что, несомненно, отразилось в дальнейшем на формировании его собственного синкретического учения. IV дом гороскопа, содержащий информацию о предках, родине, происхождении индивидуума и влиянии родителей на его судьбу в гороскопе Гурджиева попадает в знак Рыб, которому свойственен мистицизм и смешение различных составляющих в единое целое, подобно тому как различные реки сливаются в одно море. Пестрая культурная среда, в которой вырос будущий мистик, стала базовым религиозным субстратом, в котором сформировался интерес Георгия Гурджиева ко всему странному, загадочному и оккультному – это ли не проявление Рыб в IV доме гороскопа? В этом же зодиакальном секторе находится Сатурн – диспозитор Солнца – важнейшая планета гороскопа Гурджиева, указывающий на значимость фигуры отца на формирование личности. В IV доме гороскопа Сатурн формирует склонность к уединению, углубленному самоанализу, интересу к таинственным явлениям, а 28 градус Рыб, в котором оказался Сатурн, дарует человеку разностороннюю одаренность, оккультные способности и интерес к магии. Всеми этими качествами Георгий Иванович обладал в полной мере, но причиной тому – фигура отца, любителя мистики, старинных мифов и сказок, привившего сыну свою страсть к таинственным явлениям. Гурджиев впоследствии говорил и писал во «Встречах с замечательными людьми», что личность отца, его исключительные рассказы, помогли проявлению в нем высоких идеалов. Но в IV доме (да еще в Рыбах) Сатурн указывает на мягкий, зависимый характер отца (этой планете-гиганту лучше быть в Зените, чем в Надире – месте изгнания), что в дальнейшем могло сформировать в душе молодого человека одну из форм отцовского комплекса. Отец Гурджиева стал его первым учителем в области эзотерики, привив мальчику любовь к мифологии и всему таинственному, но сформировать у сына образ настоящего мужчины Ивану Гурджиеву не удалось. В дальней